Фото из личного архива Щукиной И.В " 4 июля 1945 года после выпускного вечера"
Перелёткина Дина,Кузовова,Глафирова Евгения,Саможженова,Вдовкина Розалия,Рухман Софья,Аппаковская Мария, Лизунова Лидия,Пилипович Вера,Илюхина,Жинжиков Анатолий, Шадрина Лариса, Столярова Нина,Сорокина Людмила,Лизунова Фрося, Никулина,Власенкова, Варакушева,Чубкова Вера, Коростелёв Вячеслав. Сидят:Корнеева,Лагунов,Щукина Ия.
О жительнице Пересвета Ии Васильевне ЩУКИНОЙ любят шутить, что она знает в городе не только всех людей, но и все деревья. Шутка недалека от истины — не один десяток лет она проработала здесь лесоводом. Можно сказать, что многие тополя, рябины и клены высажены ее руками. Год за годом она скрупулезно выстраивала зеленую эстетику улиц небольшого поселка Новостройка, чтобы он однажды, сияя вдоль широких дорог стройными подтянутыми тополями, превратился в цветущий город Пересвет.
Профессия по наследству
Ох, не зря родители назвали свою дочку таким редким именем. Ия в переводе с греческого означает “фиалковый луг”. Похоже, что ей самой судьбой было предначертано делать эту землю цветущей.
Свою профессию Ия Васильевна получила по наследству, став четвертой в поколении лесоводов. Начало профессиональной династии положил ее прадед Стефан Катамин, работавший управляющим лесов промышленника Мальцева в Брянской области. Любовь к природе передалась и деду Ии, Александру Стефановичу, который пошел по стопам своего отца и также получил лесное образование. Опыт он позже передавал сыну. 
— Мой отец был очень сильным человеком, — вспоминает Ия Васильевна. — В 18 лет ушел воевать, служил на бронепоезде имени Карла Маркса. Моя мама очень рано — в 24 года — осталась вдовой. Так что ей одной пришлось воспитывать и поднимать меня на ноги. Но светлая и теплая память об отце сохранилась во мне и по сей день. Я даже, когда вышла замуж, не стала менять фамилию и оставила папину — Щукина.
Из леса — в степь
Великая Отечественная война Ию застала, когда той было всего 15 лет. Все мужское население Брянщины было мобилизовано на фронт и в партизанские отряды. Остальных ждала разлука с домом и эвакуация. Мать так боялась за единственную дочь, что о том, чтобы девочка добровольцем отправилась на фронт, не могло быть и речи. Еще в начале войны жителей их небольшого поселка Клетня начали отправлять в Среднюю Азию. Собрав котомки, за всеми последовало и семейство Щукиных.
— До Узбекистана, в небольшой городишко в ста километрах от Ташкента, мы добирались без малого полтора месяца, — продолжает Ия Васильевна. — Эшелоны были перегружены людьми и промышленной техникой. Страна вывозила все, что могла, и переправляла на юг, чтобы там восстановить производство и обеспечивать фронт всем необходимым. О людях также не забывали. В дороге нас кормили из полевой кухни, снабжали сухим пайком, так что с голоду никто не умер.
В Узбекистане приезжих расселили по домам. Ию с матерью определили на квартиру к русским хозяевам. Впрочем, и узбеки эвакуи-
рованных не обижали, относились к беде с пониманием, помогали, чем могли.
— Сейчас я смотрю на узбеков, и мне их до слез жалко, — волнуется Щукина. — То война нас туда загнала, а они из мирной жизни к нам вынуждены ехать.
Взрослых сразу же отправили трудиться на производство, а подростков — убирать хлопок. Работа была тяжелая, но беспокоили даже не исколотые хлопковыми коробочками пальцы, а израненные о сухие твердые комья земли ноги, ведь ходить приходилось преимущественно босиком. В награду за трудодни по карточкам выдавали по 300-400 граммов хлеба в день, да за лето, как премию за ударную работу, вручили двухсотграммовый кулек сахара, который Ия по сей день считает самым сладким и желанным гостинцем в жизни.
В Узбекистане де-вушка закончила восьмой класс, девятый доучивалась уже в Мордовии, куда они переехали к дальней родне. Но с каждым днем все больше тянуло на родину — из чужих степей в родные леса. Даже не дождавшись освобождения Минска, в 1943 году Щукины засобирались в Брянск.
Начать все с нуля
В родную Клетню семейство приехало к разбитому корыту. У них и до войны-то с хозяйством было не густо — из частной собственности разве что одна корова. Как любила шутить бабушка, дед всю жизнь в лесу проработал, а дом так и не выстроил. Пришлось начинать все с нуля.
Ии к тому времени пришло время определяться с профессией. Долго не мешкая, она подала документы в Брянский лесохозяйственный институт, который с успехом закончила в 1949 году.
— Мне повезло, по распределению в лесничество я не попала, — рассказывает Щукина. — В то время как раз вышел Сталинский план преобразования природы, в котором большая роль отводилась посадке государственных полезащитных лесных полос. И меня в команде молодых лесничих направили на лето в экспедицию “Чапаевск — Владимировка”.
Следом были аналогичные экспедиции в Азербайджан, Казахстан и Куйбышев, где пришлось проводить гигантскую работу по укреплению берегов водохранилища. В 1953 году умер Сталин, а вместе с ним отпала и актуальность плана преобразования природы. Тут-то бойкую девушку как раз и пригласили на НИИхиммаш возглавить лесное хозяйство на Новостройке.
“Все-таки ослушалась!”
В то время Новостройка представляла собой всего пару барачных улиц, расположенных в лесу. Ию поселили на улице Ленина в одном из первых кирпичных домов. Помимо двух с половиной тысяч гектаров лесного массива в ведении лесовода была еще местная теплица, где выращивали цветы для клумб и на срезку. В то время у руля института стоял Виктор Александрович Пухов. Крепкий хозяйственник, он сразу приметил куцую тепличку и распорядился отстроить новую — капитальную и большую, а старую к его приходу из отпуска снести.
— А мне ох как жаль было хоть и старенькую, деревянную, но еще вполне пригодную теплицу, — взволнованно продолжает Ия Васильевна. — Решила, будь что будет, не снесем, а напротив, отремонтируем. Буквально за месяц мы сделали в теплице хороший ремонт, все подновили, провели свет, так что ее стало прямо не узнать. Сразу после отпуска, уже вечером, Пухов пожаловал к нам с ревизией, увидел старенькую теплицу, возмутился: “Все-таки ослушалась!” Однако после осмотра дал добро, чтоб не сносили.
Отстаивать Ии Щукиной приходилось не только теплицу, но и каждое дерево, чтобы при строительстве не срубали лишнего. А еще лошадей. Кроме шикарной подмосковной “флоры” — лесных угодий, в ведении лесничества вскоре появилась и “фауна” — пять списанных на пенсию кляч. В пятидесятые годы, когда поселок еще только формировался, на Новостройке работал целый парк лошадей, которых использовали под обычный извоз. Сегодня это кажется диким, но тогда вместо машин большинством грузоперевозок занимался конный парк, это было в порядке вещей. С годами на смену копытным пришли “колесные”, и лошадей пришлось пристраивать в лесное хозяйство.
Невоплощенные мечты
По словам Ии Васильевны, за тридцать семь лет ее работы в лесничестве было высажено более 150 гектаров лесных культур. Ежегодно облагораживая территорию предприятия, они высаживали порядка тысячи деревьев и 12 тысяч кустарников.
— Мы также готовили проект парка возле Куньи, но воплотить идею в жизнь не успели. Кончилась советская власть, а с ней рухнули и все наши замыслы. Я уже более 20 лет на пенсии, но мне до сих пор больно и обидно смотреть на эти места, — сетует Ия Васильевна. — Я думаю, предприятие (НИИхиммаш, ныне ФКП “НИЦ РКП”. — Ред.) при его масштабах и возможностях совместно с городской администрацией вполне могло бы потянуть этот проект. Ведь люди, которые там работают, живут у нас, в Пересвете.
В 2011 году Ия Васильевна была удостоена высших городских регалий — звания “Почетный гражданин города Пересвет” и нагрудного знака “За заслуги перед городом Пересвет”. Однако главной своей наградой она все же считает, что Пересвет до сих пор остается одним из самых зеленых городов Подмосковья. И втайне надеется, что если не дети и внуки, то хотя бы правнук Константин, который родился совсем недавно, 24 сентября, повзрослев, продолжит династию лесоводов Щукиных.
(Газета «Вперёд»-муниципальная общественно-политическая газета Сергиево-Посадского района Оксана ПЕРЕВОЗНИКОВА) 07.11.2011 года |
